Я Этю встретила, когда мне было 16, а ей 80. Обаяние ее было офигенным. С ней начинаешь разговаривать и вдруг понимаешь, что ты для нее в этом мире центр, и вообще ты центр. Я в свои 16 и так считала себя центром, но рада была, что нашелся, наконец, один нормальный человек, котрый тоже это понял.
Кобозев страдал всеми болезнями в мире, а Этя его обожала и обхаживала. А после смерти пробивала с несколькими учениками его работы. Начинал он как классический химик, довольно известный, но под конец жизни взялся еще за биологию и кибернетику и несколько запутался в трех науках. Этя мне дала почитать его работы, когда я приехала в Москву проветриться и остановилась у нее в роскошной старой квартире на Тверской – квартира от профессора осталась. Моего тогдашнего образования худо-бедно хватило, чтоб продраться сквозь его термодинамические дифуры, но дойдя до выводов я охренела. Профессор объяснял, что мозги передают такое колличество информации, что молекулам и клеткам никак не справиться – им придется находится при температуре абсолютного нуля (это -273 цельсия) из-за пониженной энтропии. В общем, профессор доказывал, что мозги отдельно, а мысли отдельно. Сейчас я отношусь к этим работам несколько более лояльно – в конце концов, уже почти 50 лет прошло с их написания, а мы так все и не поняли, где же в мозгах мысли.
А Этю я все пыталась расспросить про Солженицына – он в то время был кумиром – классик, да еще и запрещенный. А Этя про Солженицина не говорила ничего. В ответ на мои расспросы, она дала мне книжку его первой жены, Решетовской. Книжка была, вообще-то, написана под надзором кгбшников, которые утешали Решетовскую после развода. По замыслу, там должен был быть мерзкий низкий Солженицин, предавший всех своих друзей. Но там, в этой книжке, вообще не оказалось Солженицина – там была только его первая жена, Наташа Решетовская, прекрасная, талантливая и жизнестойкая. Ах да, у этой Наташи был еще муж, Саня, Александр – бабник. Так что книжку издали малым тиражом и не распространяли – она ходила по рукам наравне с самиздатом, в том числе с романами самого Солженицина. Кгбшники уговаривали Наташу попробовать еще раз, но она уже все сказала. В общем, меня, как и кгбшников, книжка Наташи разочаровала.
Поэтому я все пыталась вытянуть из тетушки че-нибудь про классика. Как-никак, Содженицин ходил регулярно в дом к Кобозеву и Эте, написал про профессора восторженный очерк, называл его святым и гением, сравнивал с Иовом, прятал у него свои подпольные рукописи и даже оказался записан в квартире Кобозева и Эти на кгбшную кассету – тайные подслушивающие устройства были в те времена стандартной бытовой техникой. А Этя абсолютно не интересовалась будующим нобелевским лауреатом и рассказывать про него не собиралась. Подозреваю, что идеи классика о том, что жиды сделали революцию и погубили Россию, были для Эти достаточно прозрачны. И неблизки. Революции она не делала. И не заказывала.