Ну вот допустим...
Работает допустим, в офисе дева не самой первой свежести. И пусть будет у нее красивое имя, допустим, Элва. Дева как дева, в меру полноватая, в меру энергичная, в меру приятная, в меру бестолковоя. И приходит, допустим, туда новое начальство.
Начальство как начальство, амбициозное, нервное, загруженное. Коллеги присматриваются, принюхиваются, у всех легкий стресс. Ну и у начальства тоже стресс – надо себя утвердить, авторитет завоевать в новом коллективе.
А Элва вдруг расцветает. Глаза масляные, щеки светятся, полуобнаженный бюст великолепен. И вдруг на всех собраниях-заседаниях Элву стало очень слышно. Вдруг Элва стала такой ответственный сотрудник. А потом вдруг коллеги замечают новое назначение – Элва теперь начальствует над всеми девочками в офисе. Опс.
Коллеги интересуются. Заглядывают к девочкам в оффис, спрашивают хорошо знакомых – ну что тут у вас, как, много перемен? Девочки закатывают глаза к потолку. А их можно понять. Кое кто из них и поопытнее Элвы, и поумнее, и понадежнее, и пашет. А их теперь нагрузили и ее работой тоже. Она ж теперь управляет. А кто работать-то будет. Новой ставки-то не создали.
Элва хочет расти. В смысле, профессионально. Начальство пихает Элву всем сотрудникам в проекты. Сотрудники шарахаются от маслянистой девы, как черт от ладана. Вокруг Элвы пустое пространство, как вокруг пенициллина. В этом пространстве она царит.
А лучше б классику почитала, пока время есть. У классиков все написано четко: «Дева тешит до известного предела».
Ну вот сколько офисных минетов нужно пожилому женатому мужику с очень плотным расписанием?
Через полгода Элва выглядит грустно. Лишний вес перешел из кллличества в качество: что раньше выпирало, то теперь повисло. На лице постоянно какая-то сыпь, густо запудренная. Бюст прикрылся, наконец. На собраниях ее больше не слышно.
Начальство попрежнему пихает Элву сотрудникам – начальство не хочет выглядеть свиньей. Вообще-то есть простой способ чем-то не выглядеть. Он состоит в том, чтобы этим самым не быть. Сотрудники попрежнему посматривают на Элву с легкой опаской, но уже так сильно ее не сторонятся. Похоже, инкубационный период позади.
А у нас вот в прессе вспомнили опять Монику в связи с недавним импичментом. Когда-то народ сочувствовал подулярному президенту Биллу и осуждал безнравственную Монику, решившуюся на минет аж в Белом доме. Нынче веяния поменялись. Девушки сочувствуют молодой женщине, оказавшейся во власти страшного бармалея: старого белого человека мужского пола. Но дело ведь вообще не в этом. Сочувствовать-то надо было другим интернам. Молодым девчонкам и парням, пахавшим в Белом доме не на страх, а на совесть. И иногда им нужно было что-то обсудить с президентом, но он был, конечно же, занят. И они ждали. А потом из президентского офиса выходила Моника в голубом платье, забрызганном президентской спермой.