Разухарившиеся мышки вышли с протестом прямо к камину, у которого уютно пригрелся котик.
И скажите еще спасибо, что полиция вообще пришла на эти разборки. Вот в Атланте полиция на работу больше не выходит. А она там дружно заболела. Эпидемия у полиции. Вирус. И ее можно понять.
Черные лидеры сказали, что вообще-то они собирались в этом городке демонстрировать еще и еще, но пока отложат. Потому что, они же этой демонстрацией несли любовь, а их любовь отвергли. Ну и потом, они опасаются, как бы их из этого городка вообще всех не выгнали к ебеням, как уже не раз случалось с черными в других белых городках. Ага. На третий день Зоркий Сокол заметил, что у сарая нет одной стены.
В общем, вся эта черная любовь напоминает мне слабенького школьничка-терпилу, который привел в школу маму разбираться с обидчиками. Он идет такой весь с мамой по школьным коридорам, важный и независимый. А потом мама заходит к завучу в кабинет, и они там беседуют об своем об женском. А школьничек с ужасом глядит, как к нему подходят два здоровых драчуна и понимает, что вот сейчас ему будут бить морду. И у него уже и слезы и сопли, и вообще, он же просто хотел дружить.
Лучше б этим черным жизням держаться подальше от либерально-интеллектуальной «мамы». У мамы свои дела и свои разборки, а черным жизням сейчас так наваляют в мелких провинциальных городках, что небо с овчинку покажется. И полиция, поставленная на колено за ради рецидивиста-нарика, еще добавит. А потом догонит и еще раз добавит. Дикий запад – это вам не Нью Йорк и не Сиэтл. Весь дикий запад раскупил уже по всей стране патроны с началом короны – уж не знаю зачем, по вирусу, что ли стрелять. Ну, а стрельбища-то в карантин закрыты были, так патроны лежали себе и лежали. И теперь пойдут в дело.