В общем, дело было так. В желтой жаркой Африке, в центральной ее части, образовалась группа пятнистых антилоп. Откуда они вышли такие пятнистые – а хз. Возможно у кого-то возникла пятнистая мутация, которая случайно оказалось доминантной. Вреда особого от нее не было, так что она слегка распространилась. Но не сильно. Потому что пятнистая антилопа – это все же не кондиция, и брать такое замуж – это надо еще хорошо подумать. Так что пятнистые мужики успехом у девушек не пользовались и спаривались со своими, пятнистыми. Ну а пятнистых девушек все же трахали иногда - дело молодое. В общем, мутация не исчезала. Пятнистые предпочитали держаться где-то по кустикам, там они хорошо сливались со средой и хищникам попадались редко. Популярности в стаде им это не добавляло.
Ну и все бы ничего, но... Значит так, один жираф влюбился в антилопу. Хотя это был совсем еще не жираф. Даже и не близко. Но все же, тут поднялся галдеж и лай, а старому попугаю сказали, чтобы молчал уже в тряпочку. Ну потому что задолбал. Какой такой жираф. Кому там видней. Обиженный про-жираф сказал, что он уйдет из стада, и ему все дружно сказали, чтоб и валил тогда к ебеням. И всю свою пятнистую родню с собою прихватывал.
В общем, пятнистым пришлось несладко. Сначала они ушли к бизонам жить... лучше ничего не придумали! Как заметил другой советский классик «никакого нет резона у себя держать бизона, ибо это жвачное грубое и мрачное». В общем, с бизонами не срослось. Кое-как пятнистые пристроились у опушки, где больше никто жить не хотел. С травой там было не очень. Листья были высоковато. Но надо было как-то выскребаться. И вот «они вытягивают шеи и встают на кончики носков». С естественным отбором не побалуешь, надо крутиться. К шее ведь еще нужны и ноги, чтобы всю эту конструкцию не уронить. Они и крутились. И десятки тысяч лет пролетели как сон.
Ну, а антилопы продолжали жить по принципу «на короткой незаметной шее голове удобнее сидеть». Их становилось все больше, а с ними и хищников становилось все больше, а травы, соответственно, становилось все меньше. И они грустно вспоминали старые добрые времена.
Но вот однажды...
Однажды мимо стада антилоп продефилировали по саване два пятнистых великана. Они неспешно подошли к небольшой рощице и начали вкусно хрустеть листочками, до которых антилопам было ни в жисть не дотянуться. Две изящные антилопы подошли к великанам и стали нежно смотреть на них своими огромными и слегка печальными глазами. Одна из волооких красавиц набралась смелости и прошептала: «мы с тобой одной крови, ты и я». Старший жираф был увлечен едой и не обратил внимания. Младший, более политкорректный, попытался поднести копыто к уху, чтобы лучше расслышать, но не справился с задачей и вернулся к листочкам. Видообразование завершилось.
В общем, если кто думает, что я это все сочинила... то он, конечно прав. Но дело же не в скучных фактах. Дело в принципах. В принципах видообразования. И вот тут я не соврала. Сначала популяции должны отделиться и друг друга сильно невзлюбить. Настолько, что при интербридинге поднимается галдеж и лай. Что тут первично, что вторично – география или биологическое отталкивание – скорее всего, эти факторы играют бок о бок и друг друга подкрепляют. Вот возьмем, к примеру, тараканов (и у пчелок, сынок, все точно так же) – американского и австралийского. Они абсолютно одинаковые по всем параметрам, и вполне могли бы друг друга любить. Но. Феромон-аттрактант американского таракана является репеллентом для австралийского. И это уже не сказки. Это ничего нам не напоминает?
В общем, в человеческом обществе биологические инстинкты и законы находятся в непрерывном и вечном конфликте с законами социальными. И вот что ты с этим будешь делать...